Сиддхи

Одни люди иронизируют над Сиддхами, потому что не верят в них, другие — потому что считают благородным и духовным презирать их. И та и другая позиции идут от невежества. Это правда, что некоторые натуры можно описать правилом omne ignotum pro magnifico (Всё неизвестное — притягательно. лат. прим. пер.) и всё что находится за пределами их познаний охотно воспринимается как настоящее чудо, как нечто необыкновенное, и благодаря такому характеру они делаются легковерными, но так же верно и то, что для других omne ignotum pro falso (Всё неизвестное — ложь. лат. прим. пер) и они не могут удержаться, высмеивая как обман или жалкое суеверие всё, что за пределами их философии. Таков характер недоверчивости. Но настоящий характер не должен быть ни легковерным, ни недоверчивым, а должен спокойно и терпеливо исследовать. Пусть исследование будет тщательным, но также и добросовестно справедливым с обоих сторон. Некоторые считают, что они демонстрируют высочайшую разумность, даже когда они что-то исследуют, в том, чтобы быть строгими, под этим они подразумевают хвататься за каждую возможность доказать ложность того явления, которое предлагается их вниманию. Такой подход хорош скорее для ограничения познаний, нежели для увеличения их. Хотя он и спасает нас от некоторых ошибок в суждениях, он обманывает нас, вводя в множество ошибок отрицания и отдаляет то развитие, которое очень важно для продвижения человека дальше.
Я не хочу обсуждать вопрос существования или несуществования сиддхи Йогов; для меня это не тема, о которой можно спорить, или во что можно верить или не верить, потому что я знаю на ежедневном опыте, что они есть. Меня больше интересует их точная природа и их польза. И здесь человек встречается с модной сейчас среди людей, претендующих быть Ведантистами или духовными, привычкой осуждения Йогических сиддхи и священного ужаса перед ними. Эти сиддхи являются, как им кажется, Тантрическими, опасными, безнравственными, обманчивыми как колдовские трюки, камнем преткновения на пути освобождения души. Свами Вивекананда сделал много чтобы способствовать этому отношению, благодаря своему усердию избегать всякого упоминания о них в начале своей миссии, для того, чтобы напугать скептицизм европейцев. "Эти вещи — истинны", говорил он, "но позвольте им лежать сокрытыми." И сейчас многие, у кого нет мотивов Вивекананды, думают, что они могут подражать его духовному величию, имитируя его ограничения.
Такой слабости не было в крепком темпераменте наших праотцов. Наши великие Риши древности не кричали о Сиддхах, а считали их частью, хотя и не самой важной, Йогического образования и пользовались ими в избытке и с решительной энергией. Их можно распознать в наших священных книгах, формально включённых в Йогу благодаря таким поклонникам Пуран, как Бхагават, записаны также и некоторые их процессы, бережно сохранённые Патанджали. Даже в непроглядную ночь Кали великие Сиддхи и святые пользовались ими, хотя и более экономно, но с мощью и эффективно. И было бы трудно для многих из них делать что-то иное, нежели пользоваться сиддхи, потому что благодаря самому факту их духовного роста, эти силы стали не исключительными движениями, а обычными процессами их мысли и действия. Именно благодаря использованию сиддхи происходит то, что Сиддхи, сидящие на горах, помогают миру из сердца своего одиночества и безмолвия. Иисус Христос сделал использование этих сиддхи выдающейся особенностью его чистой, благородной и духовной жизни, и он не стеснялся передавать их своим ученикам — возложение рук, исцеление больных, ашривада, абхисхап, умение говорить на многих языках — всё было дано им. День Троицы до сих пор считается святым днем Христианской Церковью. Жанна д'Арк пользовалась своими сиддхи, чтобы освободить Францию. У Сократа были свои сиддхи, некоторые из них весьма материальной природы. Люди большой гениальности обычно рождаются вместе с некоторыми из них и пользуются ими неосознанно. Даже в натурах далеко ниже силы и ясности гения мы видем их случайное и нерегулярное действие. Запад всегда жаждал знания, стараясь изо всех сил, к сожалению его тормозили злоупотребление и обман, развивать их и беспорядочно искать наощупь правду о них в явлениях гипноза, предвидения, телепатии, призывая в качестве свидетелей мужчин и женщин большой интеллектуальности и искренности. Возвращаясь к Востоку, где единственно была понята правильная практика сиддхи, жизни наших святых, северных и южных, полны упоминаний Сиддхи. Шри Рамакришна, на чей авторитет ссылаются против сиддхи, не только добился внутреннего использования их, но ясно доказал, что они не маловажная случайность в Его лиле. Я не вижу в этой долгой летописи ничего безнравственного, опасного или пустого. Но так как Европа смотрит с презрением и недоверием на эти "чудеса" и эту "магию", то мы тоже вынуждены стыдиться их, отталкивать их на задний план и оправдываться, что только немногие шарлатаны и последователи ложных путей заявляют об их использовании. Что же касается нас, то мы — люди интеллекта и духовности, аскеты, последователи, люди самоотречения, Ведантисты; для подобных вещей мы слишком высоки и мы оставляем это Теософам, безнравственным Тантрикам и обманутым псевдо-Йогинам.
Давайте покончим с лицемерием и претензиями во всех подобных темах. Не существует таких вещей, как чудеса, в этом мире божественных процессов, потому что или нет ничего, что можно назвать чудом, или, если мы рассмотрим это поближе, всё в этом мире чудо. Чудо это, буквально говоря, удивительная вешь, нечто, что удивляет — покуда этот процесс остаётся неизвестным. Беспроводной телеграф — это великое чудо, передача мыслей без речи от одного ума к другому — ещё более великое чудо, однако это случается ежедневно даже в самых обычных умах и жизнях. Но когда процесс известен, не остаётся ничего, чему удивляться, за исключением восхитительного величия мудрости, широты и разнообразия замысла и тонкости и точности того исполнения, с которым управляют этой вселенной. И даже это удивление стихает, когда мы познаем Бога и понимаем, что самые чудесные движения этого космоса — лишь безделицы и "колдовские трюки" по сравнению с Его бесконечной Реальностью. И точно так же, как с этим сиддхи науки, который мы называем беспроводным телеграфом, и с другими сиддхи природы, которые проявляются в мгновенном или быстром распространении отдельной мысли или эмоции в толпе, в нации, в армии, так же и с Йогическими сиддхи. Объяснить и овладеть этими процессами, поместить их в соответствующее отношение с остальной экономикой вселенной, и мы найдём, что они не являются ни чудесными, ни вызывающими удивление, ни сверхъестественными. Они сверхнормальны точно так же, как сверхнормальна авиация, или двигатели или китайский арбалет. В них нет ничего магического, за исключением того, что в них есть то же, что и в магии, в науке Персидских Магов, что означает первоначально и соответственно владение высшими силами и высшим знанием. И в этом смысле оккультизм сегодняшнего дня — это магия точно в том же смысле, что и научные эксперименты Роджера Бэкона или Парацельса. Конечно к этому примешивается добрая порция заблуждений, ошибок и самообмана, но так было начиная с самых первых усилий европейских учёных. Недостатки практиков Запада или шарлатанов Востока не означают, что нам надо отбросить нашу истинную и древнюю Йогу.


Шри Ауробиндо"Эссе о Божественном и Человеческом"

про выражение :

Таинственная метафоричность возникает, когда мистик пытается передать обычными словами то, что выходит за пределы обычного опыта. Столкнувшись с непониманием со стороны окружающих или убедившись в том, что ему не удается поведать о пережитых состояниях адекватным образом, мистик может замкнуться в себе. Вероятно, с этим и связаны представления о невыразимости духовного опыта.

Но есть и другая стратегия, избираемая мистиками, – выработать специальный инструментарий, специальный язык-посредник (идиолект) для того, чтобы передать другим информацию о своих переживаниях. Язык, который встраивается в естественный, но с ним не совпадает, поскольку его элементы указывают на внутренний, а не на внешний опыт. Этот язык состоит из символов или специальной терминологии, а его «грамматикой» служат модели, определяющие принципы соотношения символов/терминов друг с другом (точнее – того, на что они указывают).

В этом смысле весьма показателен пример Шри Ауробиндо. Он долго и кропотливо вырабатывал собственный язык описания опыта (language of yogic experience, language of this yoga). Кроме того, он четко сформулировал проблему перевода, переложения или транскрипции языка света и состояний сознания (language of light) на язык разума, а также указал, что часть метафор таковыми отнюдь не являются – это буквальное описание йогических переживаний:

«Профессор Сорли [10] говорит, что эти слова [“просветленный”, “ясный”, “неподвижный”] всего лишь метафоры, поэтому он пытается, и небезуспешно, выразить то же самое, пользуясь более абстрактным языком. Но когда я писал о неподвижности разума, у меня не было ощущения, что я пользуюсь метафорами, хотя я прекрасно понимаю, что у других может сложиться такое впечатление. Думаю, даже для того, чей опыт был вполовину менее ярким и глубоким, они показались бы не только более живым, но и более точным описанием этого внутреннего состояния, на которое неспособен язык абстрактной мысли. Действительно, мистик постоянно пользуется метафорами, символами и образами для выражения своих переживаний. И это неизбежно, поскольку с помощью языка, созданного или, по крайней мере, используемого и развиваемого разумом, ему необходимо передать информацию о проявлениях сознания не просто иного, нежели ментальное, а более сложного и тонкого. Именно необходимость описания проявлений тонкой, сверхчувственной реальности, в которой живет сознание мистика, оправдывает использование метафор и образов для более живой и точной их транскрипции (transcription), нежели та, что допускают абстрактные понятия, с которыми разум обращается в соответствии со своей природой и характерным для себя образом. И если эти образы вызывают неверные ассоциации или же не вполне точны, то лишь потому, что способность выражения самого автора не соответствует глубине его опыта» [5: 179].

Таким образом, невыразимость духовного опыта носит субъективный, а не объективный характер. В отличие от многих духовных учителей, Шри Ауробиндо и Меррелл-Вольф подчеркивают необходимость развития своего интеллекта. Потому что иначе высший опыт будет либо невыразим, либо сам практик не сможет находиться на уровне сверхсознания долгое время. По крайней мере, в бодрствующем состоянии. Вместо этого он будет погружаться в сверхсознательный транс, а по возвращении не помнить ничего, кроме состояния блаженства.

...

Проблема невыразимости или же парадоксальности и метафоричности описания духовного опыта связана не с его природой, а с интеллектом самого мистика. Чем более гибким и развитым является интеллект, тем проще на него опереться сверхсознательному мышлению и транскрибировать язык света на язык абстрактного мышления и привычных, производных от чувственного опыта образов.

/